-Чего ж вы от мужа спальню свою запираете?
Я краснею? Потому что, если ощущениям верить, щеки огнём горят, а в животе тяжесть такая, что самое время бледнеть от страха. Ещё и Гриша не лучше - пользуется тем, что адвокат к нему спиной стоит и большим пальцем поперек горла проводит. Мол, влипли мы, а все из-за тебя, Стеша!
-Рисую? - еле слышно шепчу, глаз с хозяина дома не спуская, и призадумавшись на мгновенье, произношу тверже. - Рисую. И терпеть не могу, когда кто-то мои незаконченные картины рассматривает. Приходится запираться.
Правдоподобно, надеюсь. А то по этому кивку и терпеливому прощанью ничего не разобрать. Смотрю как Гриша дверь на замок закрывает и складываю руки на груди, вопросительно бровь изгибая.
-Что?
Ещё спрашивает! Какой к черту семейный праздник?! И...
-Гриш, что не так с моим носом?
Глава восемнадцатая
Стеша
Храплю? Я? Как ему, вообще, это в голову пришло?
-А что мне оставалось? Чем еще разные спальни объяснить на первой неделе брака?
Действительно! Храп ведь куда более правдоподобное оправдание! И если кому в нашей молодой семье и храпеть, так только мне! Полонскому по статусу не положено!
Зло свой, как оказалось, неидеальный нос задираю и молча муженька своего слушаю. Довольного, ведь его репутация не пострадала. Напротив, теперь хоть памятник ставь, на такие жертвы ради любви пошёл! Господи, а я ещё у шкафчика топталась, до семи про себя считая, пока дверкой хлопала! Что этот Резник обо мне подумал? Ни роста, ни аппетитных форм, носовая перегородка кривая ещё и открыванием дверей увлекаюсь! Не знаете? Так я вам скажу: он решил, что я идиотка!
-Да ладно тебе, храпишь и храпишь, кому какое дело? А вот с замком накладка вышла. Пришла бы минутой позже и я бы нас уже сдал.
-Горе-то какое! - бросаю безразлично, а про себя думаю, что с набитым кошельком загубленную репутацию проще пережить. Вроде как компенсация моральная, за то, что оболгал. - Вставал бы раньше, знал, что я в магазин ушла.
-Ещё одна! Я, вообще-то, рабочий человек! Имею право! Не все с петухами поднимаются, чтоб свежий хлеб к завтраку купить. Могла бы и печеньем обойтись.
Деловой какой. Всего пятый день его фамилию ношу, а он уже диктовать вздумал, что есть, а что и подождать может! Хорошо, что не по любви у нас, а то парочка таких вот отлучек и так мне мозги бы промыл, что про бутерброды с сыром пришлось бы забыть. А у меня к ним необъяснимая тяга. Похуже ритуалов этих!
Закатываю глаза к потолку и, качнув головой, мимо супруга своего прохожу. Решено - на работу завтра уйдёт и я эту футболку жуткую прокипячу. В отместку за наговор его и ради собственного успокоения.
-Стеш, ты бросай запираться. А то во второй раз не поверит.
-А что и второй раз будет? - спотыкаюсь на ровном месте и обескураженно на Полонского гляжу. Как участники реалити-шоу, ей-богу! В отдельном домике отношения строим, а потом с ведущим промахи обсуждаем!Только костра не хватает, камер, по углам распиханным, и рекламы интернет-магазина!
-Конечно. Он просто так с нас не слезет. Так что рано пока расслабляться.
-Расслабишься с тобой, конечно. Ты, вообще, собирался меня предупредить, что на встречи с твоим отцом ещё и с десяток родственников будет присутствовать?
Или в последний момент планировал, уже на пороге родительского дома, чтоб я отвертеться не могла?
-Почему с десяток? - он веселится, а я зубами от злости скриплю. - Чуть больше.
Чуть? Что, вообще, такое это его чуть? Кто так говорит?
-Поконкретнее можно? Мне так-то подготовиться нужно!
Желательно, уже курс успокоительных начинать! Я ведь точно опозорюсь. Ляпну что-то не то или, наоборот, молчать буду, и сочтут меня мясные магнаты недалеко.
-Можно, но я не буду. Ты уже бледная, скажу, а ты идти откажешься. А отец у меня злопамятный. Обидится и сдаст нас с потрохами.
Мило-то как! Успокоил, называется! Как приговоренная к смерти узница в камеру свою бреду, ключ в замок вставляю, проворачиваю и, на супруга глянув, в знак капитуляции в напольный горшок с цветком его бросаю. Здесь этот кустарник лучше смотрится.
Гриша
В принципе, все прошло неплохо. Алексей Павлович обещал в ближайшее время документы на подпись подготовить, а Стеша через пару дней про мою маленькую ложь и вовсе забыла.
Хороший у неё нос, аккуратненький, и жена моя прекрасно это понимает. Не дуется, у зеркала часами не торчит и отравы в мою еду не добавляет. А если и так, то яд она выбрала слабенький, чтоб мучения мои растянуть.
-Щи, - тарелку передо мной опускает, а у меня от ароматов и жуткого голода живот сводит. Наследственное у неё это явно: мать, как-никак, повар! Стефании грех не научиться виртуозно с плитой обращаться!
-И хлеб бери. Гриша, я спросить хотела.
О чем это? Не нравится мне этот смущенный румянец. На соседний стул опускается и, ладошкой голову подперев, робко глаза опускает. Уходит? Даже вкуса еды не чувствую, мгновенно подчиняясь охватившему нутро беспокойству. Даже ложка в руках дрожит.
-Спрашивай, - с трудом теперь кажущуюся безвкусной жижу проглатываю и в упор на блондинку смотрю.
-Я новую ученицу нашла. С Мариной я у мамы занимаюсь, а эта старшеклассница на соседней с тобой улице живёт.
Ах вот оно что! Жути-то нагнала!
-Ты не будешь против…
-Занимайтесь, - вновь лихо ложкой орудую и на часы поглядываю. Дожил - на обед домой приезжаю! И не потому, что финансы экономлю, а из-за того, что кормят здесь лучше, чем в местном кафе.
-Я же говорил, ты вольна делать все, что тебе захочется. Это теперь и твой дом тоже.
В пределах разумного, конечно. Главное, чтоб мужчин домой не водила и не вздумала к бывшему мужу вернуться. Он у неё самый настоящий дурак, раз такую женщину упустил!
-Кстати, Стеш. Ты ведь на днях стирала? Видимо, случайно футболка моя в барабан угодила.
Новая, я за неё шесть тысяч отдал. Для сна самое то. Улыбаюсь, а супруга моя в ужасе глаза округляет. Что-то не так? Жую и взглядом спину женскую провожаю: голову в плечи втянула и молча куда-то бредет. Что к чему?
-Вот, - теперь понятно. Хорошо что доесть успел, а то аппетит был бы безвозвратно испорчен: недурственная тряпка от Кельвина Кляйна теперь на меня вряд ли налезет.
-Прости. Она у тебя такая грязная была, что я не удержалась и… Вот.
-Долго, наверное, отстирывала, - расправляю материю и задумчиво висок почесываю. Хочется накричать, ведь я терпеть не могу, когда кто-то без спроса свой нос в мой шкаф сует, а Стеша до того бледная, что, боюсь, замертво рухнет.
-Прокипятила. Гриша, зато белая опять, - улыбку из себя выжимает и пальцы заламывает. Хозяйка блин!
-Опять?
Видимо, объяснять, что посерела она не от старости, не стоит. Художница, а в цветах не разбирается совсем! Чему только детей учит? Глубокий вдох делаю и, в комок испорченную одежду смяв, запускаю им в мусорное ведро.
-Спасибо, - и хочется верить, что до рубашек моих Щепкина ещё не добралась. Иначе весь гардероб менять придётся!
-Гриш, я тебе новую куплю…
-Не стоит, - салфетку комкаю и со стула встаю. - Просто пообещай к моим вещам не притрагиваться. И одевайся уже, я тебя до торгового центра подвезу. Вот карточка.
Достаю из кошелька кредитку и перед женой кладу. А то в своих простеньких платьицах она на папином юбилее как белая ворона будет. Пусть и симпатичная, но на фоне гостей, действительно, моль.
-Мне не надо. Я на свои куплю, - руки на груди сложила и в окно уставилась. - Я не содержанка какая-нибудь.
Знаю. Только это не благодарность вовсе за какие-то заслуги, а что-то вроде капиталовложения. Инвестиция в будущее, которое целиком и полностью зависит от того, поверят ли окружающие, что я без памяти в эту голубоглазую блондинку влюбился.
-Не отказывайся. И не экономь, - натягиваю свитер и спешно глоток чая делаю. - Все, я опаздываю, Стеш. Давай пошустрее, а то на автобусе ехать придётся.